Неспешно бежит небольшая таёжная речка, ласково журча и притягивая к себе лесное зверьё. Кто-то спешит сюда на водопой, а кто-то селится на её берегах, оборудуя себе уютные норки или гнёздышки. Но чей же это дом стоит прямо в воде, такой большой, такой крепкий? Да это же хатка бобров. А заглянем-ка внутрь, что там происходит?
― Перестань же вертеться, Пуша! Места и так мало, а ты такой огромный! ― ворчит молоденькая годовалая бобриха на своего рослого старшего братца, которому недавно исполнилось два года.
― Я же не виноват, что вырос таким большим! ― возмущается брат. ― Ты просто отодвинься подальше.
― Да некуда двигаться! ― чуть не плачет Соня.
― Хватит ссориться! ― сказал разбуженный перепалкой папа, уже немолодой, но ещё нестарый бобр. ― Я замечаю, что от нашей тесноты Сонин характер решительно портится! Пожалуй, я не буду больше здесь тесниться с вами.
И, покинув хатку, папа поплыл к прибрежным зарослям, чтобы там соорудить себе из веток и осоки прочный гамак и привольно спать на свежем воздухе.
Только не подумайте, что хатка бобров ― неуютное тесное жильё. Это совсем не так. Просто вода затопила самый просторный первый этаж этого дома, рассчитанного на большую семью. Так бывает, когда приходит весна и река разливается, ведь дом-то стоит на воде. А тут ещё у мамы не так давно родились малыши, отчего папа и переселился в комнату взрослых детей.
Малышам всего лишь три недели от роду, зовут их ― Сим и Манюня. Родились они немного раньше, чем обычно принято появляться на свет у бобров. Появись они чуть позже ― так и не познакомились бы со своим старшим братом ― Пушей, ведь в два года бобры становятся взрослыми и покидают родительский дом, чтобы построить свой собственный. Вот и не возникло бы такой тесноты.
Так что семья, с которой мы только что познакомились, ― на самом деле очень дружная. Просто заглянули мы к ним в неудачный момент. Да вы легко убедитесь в этом сами, познакомившись поближе с приятными во всех отношениях обитателями речного домика.
Глава 1. Удивительные зубки
Нужно сказать, что бобрёнка Сима по-настоящему звали Симпатяжкой. Такое имя дала ему мама.
― Посмотри, какой он хорошенький, ― сказала она мужу, глядя с нежностью на только что появившегося малыша, ― назовём его Симпатяжкой!
― Что ж, вполне подходящее детское имя, ― согласился папа, которому на самом деле имя совсем не нравилось, просто он не хотел огорчать жену критикой. Да и трудно представить себе более неудобное для обращения имя, и очень скоро все стали звать новорождённого бобрёнка просто Симом или Симочкой.
Вообще мама-бобриха имела склонность называть своих детей нелепыми именами. Так старшего сына в семье звали Пушей, потому что при его рождении маме показалось, что сынок получился особенно пушистым, и он тут же стал «Пушистиком». Но через два года тот перерос своего отца и стал просто гигантом по бобровым меркам. Имя «Пушистик» совсем перестало ему подходить, да и Пушей ему больше быть не хотелось, и теперь молодой бобр как раз находился в поиске «взрослого» имени для себя.
Да-да, в этой семье дети, готовясь к новой самостоятельной жизни, сами выбирали себе новые, более подходящие имена. Дело в том, что, вырастая, все бобры навсегда покидают отчий дом. Они уходят далеко-далеко от родительской хатки, заводят свою семью и никогда больше не видятся со своими родителями, сёстрами и братьями. Вот так у бобров заведено. А раз так, то какой смысл тащить в новую взрослую жизнь смешное детское имя…
Зато старшей Симочкиной сестрёнке имя вполне подходило. Звали её, как мы уже знаем, Соней, потому что и была она ― настоящая соня. Любую свободную минутку лежебока использовала, чтобы вздремнуть хоть немножко и очень расстраивалась, если ей мешали спать.
А младшую дочку мама назвала Манюней: та родилась крошечной. Хотя Манюня и Симочка были двойняшки, то есть, появились на свет одновременно ― казалось, что бобрёнок намного старше своей сестрёнки. К тому же Манюня была очень робкой. Не удивительно, что Симочка с самого начала стал командовать малышкой, конечно, когда рядом не было мамы.
Мама же в последнее время стала всё чаще и чаще отлучаться из комнатки, где она жила с малышами после их рождения. Раньше, просыпаясь, Симочка всегда чувствовал рядом тёплый меховой мамин живот. Достаточно было только чуть-чуть потянуться, чтобы подкрепиться вкусным маминым молочком. Потом стало случаться, что мамы не оказывалось рядом в тот момент, когда после сна очень хотелось покушать. Приходилось немного терпеть и ждать, когда мама вернётся и накормит их. Вот и в этот раз, проснувшись, Симочка обнаружил рядом только сладко сопящую сестрёнку.
― Есть хочется, а мамы опять нет! ― проворчал недовольно бобрёнок, разбудив своим ворчаньем сестричку.
Манюня зевнула и промолчала. Она не позволяла себе критиковать маму даже в её отсутствие.
Но тут послышалось сопенье, возня и в комнатку малышей ввалился Пуша с охапкой остро пахнущих веточек. Он был мокрым, и веточки были мокрыми. Пуша, еле поворачиваясь в узком для него пространстве, свалил веточки перед бобрятами и тут же ушёл, не говоря ни слова. Не успел Симочка опомниться от неожиданности, как на пороге появилась мама.
«Наконец-то поедим!» ― обрадовался бобрёнок и заёрзал в предвкушении. Но мама повела себя странно. Она выбрала две веточки из охапки и сунула их детям в лапки.
― Это ивовые веточки, ― сказала мама. ― Теперь, когда у вас выросли зубки, это будет ваша основная еда. Ну, пробуйте, а я скоро приду. ― И мама ушла.
Манюня, покрутив и понюхав веточку, только собралась попробовать её на вкус, как услышала грозный окрик брата:
― Брось немедленно!
Та от неожиданности выпустила веточку из лапок и с удивлением посмотрела на Сима.
― Разве не видишь, нас хотят оставить без молочка! ― возмущённо объяснил братец. ― Но если мы откажемся это есть, то у мамы не будет выхода. Понятно?
Манюня кивнула. Она тоже хотела молочка. Вскоре вернулась мама и увидела, что дети не прикасались к новой еде, и что они вредничают, особенно Симочка ― на его мордочке было просто написано: «Ни за что не буду есть эти противные ветки!»
― Так… И можно узнать, почему же вы не послушались меня? ― строго спросила мама.
Такого строгого маминого тона Манюня не выдержала, она тут же схватила тоненький прутик и быстро стала его грызть. Симочка бросил презрительный взгляд на трусишку, ещё больше насупился и пробурчал:
― Я хочу молочка!
«Не нужно считать меня совсем малышом, который не может настоять на своём!» ― думал он при этом.
― У вас уже выросли зубки, пора переходить на твёрдую пищу, ― объяснила мама.
Действительно, зубки у бобрят уже были ― крепенькие, блестящие. Конечно, Симочка свои зубки не видел, только чувствовал их, зато у сестрички ― видел, они были чудесными! И этими чудесными зубками сестрица уже полностью обглодала один прутик и принялась за другой, потолще. На её мордочке было написано удовольствие. От новой еды исходил упоительный запах. Бобрёнку уже и хотелось последовать примеру сестрички, тем более в животике урчало от голода, но он упрямо заявил:
― Это слишком твёрдая еда! Мои зубки могут сломаться!
― Ты бобр! ― внушительно произнесла мама. ― Твои зубы не могут сломаться от мягкого ивового прутика. У бобров необыкновенные зубы! Многие звери хотели бы иметь такие же, но им не повезло.
― Почему необыкновенные? ― заинтересовался Сим.
― Обязательно расскажу, но сначала ты должен покушать. Смотри, Манюня уже ест взрослую еду, а ты всё хочешь оставаться малышом.
От такого заявления Симочка чуть не подскочил. Он немедленно схватил самую толстую веточку и впился в неё своими острыми зубками. Какое это оказалось удовольствие ― грызть! Ивовая веточка была вкусной-превкусной, бобрёнок быстро с ней расправился и тут же схватил другую.
Ну вот и замечательно, ― улыбнулась мама. ― А теперь слушайте: весь фокус в том, что наши зубы никогда не изнашиваются, потому что растут всю жизнь. Они очень прочные и всегда молодые, новые и красивые, даже у самых старых бобров! Мы грызём твёрдую древесину, и если бы наши зубы не росли, они бы сточились уже за год, но они растут! И потом ― цвет, это то, что нас очень отличает. Представьте себе, у всех зверей (а их очень много за рекой, в лесу) зубы обычные, белые. ― И мама улыбнулась, показав прекрасные оранжевые резцы.
― Жалко, что я не могу их увидеть, ― вздохнул Симочка, трогая свои удивительные зубки.
― Отчего же, скоро ты сможешь их увидеть. Как только вы научитесь плавать ― вы сможете видеть своё отражение в реке. Нужно только немножко подождать.
Глава 2. Плавать, плавать!
Ах, как бобрята хотели научиться плавать! Их тянуло к воде, как магнитом, ведь бобры ― водные жители. Но на этом пути у малышей возникло очень серьёзное препятствие ― их маленький вес.
Дело в том, что выход из бобровой хатки находился под водой. Так устроены все хатки бобров: река к ним заходит прямо в дом на нижнем этаже и выйти из дома можно, только глубоко нырнув. А вот как раз нырнуть-то у малышей пока не получалось. Вода выталкивала их лёгонькие тельца на поверхность и не позволяла погрузиться в свою толщу. Часами Симочка и Манюня, как поплавки, болтались на поверхности водного коридора, мешая тем самым движению взрослых. И если мама была терпелива к детям, когда, вынырнув в коридор, она натыкалась на кого-нибудь из них, то старшие брат с сестрой терпением не отличались. Особенно раздражался на малышню, вечно торчащую в коридоре, Пуша:
― Что вы тут болтаетесь? ― кричал он. ― Не умеете плавать ― сидите тихо в своей комнате, не мешайте заниматься делом!
Это было очень обидно.
― Подумаешь, какой деловой Пуша ― крикуша! ― шёпотом на ушко сестре после каждого такого нагоняя говорил Сим, и они вместе тихонько хихикали. А что им ещё оставалось делать? Возражать было бессмысленно, ведь они и вправду всем мешали.
Перед сном мама рассказывала бобрятам, как замечательно они приспособлены для жизни в воде. От этих рассказов стремление плавать у малышей становилось почти нестерпимым.
― Мы ― бобры! Мы можем задерживать дыхание и находиться под водой очень-очень долго ― говорила мама с гордостью. ― Многие бы так хотели уметь, но им не дано.
В другой раз она рассказывала про то, что, оказывается, у бобров удивительные хвосты.
― Да? ― удивился Симочка, рассматривая свой хвостик-лопаточку. Он казался ему вполне обыкновенным.
― У нас удивительные хвосты, ― подтвердила мама. ― Вот увидите: с их помощью так легко управлять движением в воде!
― Больше ни у кого нет таких хвостов? ― спросила Манюня.
― Практически ни у кого. Правда, люди, увидев наши хвосты, научились делать себе что-то подобное. Они называют это веслом. Но люди ― это особый случай.
― А кто такие люди? ― заинтересовались дети.
― Ну, про людей так быстро не расскажешь. Они очень умные, а потому, те из них, кто замышляет недоброе, очень опасны. Я покажу вам людей издали, когда вы научитесь плавать.
― Но когда же, когда же мы уже сможем нырять? ― чуть не плакал Симушка, а Манюня тихо вздыхала.
― Потерпите и такой день обязательно придёт. ― заверила мама.
И действительно, такой день настал. Симушка, как обычно, плюхнулся в воду, привычно ожидая, что зависнет на поверхности, но вдруг почувствовал, что вода перестала выталкивать его. От нового ощущения Симочка очень разволновался и от волнения неуклюже попытался нырнуть и легко оказался в толще воды. Над ним беспомощно барахталась сестрёнка, она была меньше и нырять по-прежнему не могла. А бобрёнок поплыл. Он плыл и всё происходило, как рассказывала мама: хвостик был прекрасным рулём, а прозрачная вода позволяла видеть всё вокруг. Там, в домашнем коридоре, вода была тёплой и тёмной, а здесь, в реке, вода искрилась и сияла. Какой мир открылся бобрёнку! Симушка и не подозревал, сидя в тесной хатке, что этот мир такой огромный и прекрасный!
Мама рассказывала, что во время плаванья глаза бобров защищены специальной прозрачной плёнкой, поэтому вода не мешает им смотреть. Симочка жадно вглядывался в подводный мир, который оказался очень густо населённым разными существами. Бобрёнок догадывался, что это и есть рыбы, которых мама в своё время очень подробно описала детям. Они, эти рыбы, сверкающие чешуёй, оказались намного удивительней и красивее, чем бобрёнок представлял их раньше. Они молча таращили на него свои большие глаза, а когда Симушка подплывал очень близко ― шарахались от него в разные стороны. Бобрёнку было очень весело.
Но тут, проплывая над огромной корягой, он увидел прямо под собой огромное чудище. Чудище сонно шевелилось, с обеих сторон его огромной пасти свисали и мерно покачивались длинные усы. Тут уж шарахнулся Симушка, он быстро-быстро стал перебирать в воде своими перепончатыми лапками и через несколько секунд всплыл на поверхность. Вынырнув, совсем близко от себя бобрёнок увидел маму и Пушу, глубоко вздохнул и поплыл к своим.
― Мама, ты не рассказывала, что в нашей реке живёт чудовище, я его только что видел! Там, внизу, под корягой, ― старательно скрывая страх, безразличным тоном сказал бобрёнок, как только оказался рядом со своими.
― Что ты, это вовсе не чудовище, это сом, он ― рыба. Нам, бобрам, он не страшен, ― улыбнулась мама, а Пуша фыркнул, но Симочка сделал вид, что не заметил насмешливого фырчанья старшего братца.
― Но какой же ты молодец ― сам научился плавать! Я очень, очень рада! ― похвалила сына мама, а Пуша добавил:
― Слава богу, перестанешь, наконец, путаться под ногами!
Но сказал он это как-то беззлобно, с улыбкой, так что Симочка не стал обижаться. Не такой был сейчас момент, чтобы обижаться ― прекрасный был момент.
― Видишь, солнце садится, это называется «закат» ― сказала мама. ― Смотри, как красиво оно отражается в реке. Река ― твой большой дом, Симочка! Никто тебе здесь не страшен, не то что на берегу.
Бобрёнок смотрел на заходящее солнце, вдыхал удивительно вкусный весенний воздух и чувствовал ― какое это счастье быть бобром и жить на реке!
― Теперь Манюня будет скучать в хатке совсем одна, пока не сможет плавать, ― вздохнула мама. ― Ты уж, сынок, не оставляй её надолго. Взрослым некогда сидеть дома, а ты отправляйся-ка к сестрёнке, тем более вода ещё холодная, можно простыть с непривычки.
И Симочка поплыл назад к хатке. Выныривая в водном коридоре своего дома, он тут же уткнулся прямо в животик барахтающейся там сестрички. «Да, действительно, это может надоесть, ― подумал он, вспоминая недовольные крики Пуша. ― Пожалуй, зря мы всё время так мешали».
Симочка взахлёб рассказывал Манюне о своём первом приключении на большой реке и не сразу заметил, что она еле сдерживает слёзы. А когда бобрёнок это заметил, то подумал, что, конечно, ему бы не хотелось оказаться на месте сестрёнки. И ему стало очень жалко Манюню. Так жалко, что Симочка решил: «Не стану плавать в реке, пока Манюня не наберёт нужный вес!»
― Ты очень добрый, сыночек, ― растрогалась мама, когда Симушка объявил о своём решении. ― А ты, Манюня, чтобы быстрей подрасти ― ешь побольше!
С этого момента Манюня стала есть постоянно. Просыпаясь, она тут же хватала лапкой веточку и начинала грызть и выпускала веточку, только засыпая.
― Милая, когда я говорила, что нужно больше есть, я не имела в виду, что нужно есть постоянно. У тебя может разболеться животик. ― волновалась мама.
Но стремление малышки набрать нужный вес было очень сильным, и она продолжала поглощать веточки в огромном количестве. И, наконец, в тот день, когда Симушке уже было совсем невмоготу терпеть своё добровольное заточение в хатке, Манюня смогла нырнуть. О, это был один из самых счастливых дней для бобрят! Они плавали там, где хотели, и никому-никому не мешали, потому что река была огромной.
― Ну, вот и замечательно, что вы научились плавать, ― сказала мама. ― Завтра я покажу вам нашу плотину.
― Что это такое? ― спросил Симушка.
― Плотина ― самое важное дело в жизни бобров! Завтра увидите, ― сказала мама. ― Только бобры строят плотины. ― значительно добавила она.
Глава 3. Плотина бобров
Плотина потрясла малышей. Это была длинная, во всю ширину реки стена, выстроенная из брёвен, веток, камней, скреплённых илом и глиной. Мама проплыла с детьми вдоль всей плотины, чтоб малыши смогли в полной мере оценить масштаб этого удивительного сооружения. Вместе с ними присоединился к осмотру плотины и Пуша.
― Неужели это сделали вы с папой вдвоём? ― ошеломлённо сказал Симушка, глядя на маму с восхищением.
― Представь себе! Конечно, это огромный труд, ― отвечала мама, довольная произведённым впечатлением. ― Вы ― бобры и должны научиться строить плотины. А потом, когда вы уйдёте из родного дома, вы должны будете построить свою плотину.
Сим испуганно переглянулся с Манюней. «Хорошо, что нам ещё не скоро уходить от родителей», ― подумал бобрёнок.
― А вот Пуша должен будет построить свою плотину уже этим летом, ― продолжала мама, глядя с улыбкой на старшего сына.
Сим с Манюней тоже посмотрели на Пушу: вид у того был растерянный. Вид этот говорил: «Неужели и вправду я должен буду это сделать?»
― Ничего-ничего, ― подбодрила мама старшего сына, увидев его тревогу. ― Ты ― бобр, строительные навыки у тебя в крови. И заметьте, ― добавила мама с гордостью, ― только бобры умеют делать плотины, только бобры!
― Многие хотели бы так уметь, да, мама? ― спросила Манюня.
Но мама в ответ громко рассмеялась:
― Вот уж не думаю, что кто-то мечтает так тяжело работать на строительстве, как это делаем мы, ― сказала она. ― Но зато многие с удовольствием пользуются результатами нашего труда. Плотина приносит всем жителям нашей запруды огромную пользу.
Немного погодя, когда первое ошеломительное впечатление от плотины улеглось в душе Симочки, он вдруг глубоко задумался.
― Послушай, Манюня, ― обратился он к сестрёнке. ― А зачем мы строим плотины?
Та с удивлением посмотрела на брата. Видимо, такой вопрос не приходил ей в голову.
― Раз мама говорит, что надо ― значит надо, ― немного поразмыслив, ответила послушная Манюня.
― Это понятно, что надо, но зачем? ― не мог успокоиться Симочка. ― Пошли, узнаем у мамы.
― Ага! ― сказала мама, обрадовавшись вопросу. ― А я всё жду ― спросите или нет? На этот вопрос я отвечу вам так: плотина даёт нам безопасную жизнь. Плывите за мной, я объясню вам всё на месте.
Заинтересованные малыши поплыли за мамой. Через минуту мама вынырнула рядом с ивовыми зарослям, где бобрята уже несколько раз лакомились вкусной осокой и ивовой корой.
― Вот видите, мы можем подплыть к еде, и нам не приходится для этого выходить на берег. А раньше эти заросли были на берегу, чтобы до них добраться, нужно было пройтись по суше. Это довольно опасно. Но мы построили плотину, вода стала задерживаться, разлилась и затопила берег. Это называется ― запруда. Очень многим нравится жить в запруде, но создаём её мы ― бобры!
― Значит, это наша запруда? ― спросил Сим.
― Ну, называется она, действительно, «бобровой», хоть живём здесь не мы одни, ― ответила мама. ― И, конечно, вы узнали только маленькую часть той пользы, что даёт нам плотина. Но мне уже некогда.
И мама уплыла заниматься своими взрослыми делами. А Сим с Манюней решили подкрепиться, раз уж оказались рядом с осокой. Но неожиданно прямо перед ними на воду с шумом опустились утки кряквы. Их было трое, и они тут же принялись нырять, выискивая под водой еду. При этом нырянии у каждой утки передняя часть туловища полностью скрывалась под водой, вверху же оставалась торчать задняя часть туловища с хвостиком и перепончатыми красными лапками. Симушке такое поведение уток показалось неуважительным, к тому же кряквы мешали бобрятам подплыть к ивняку и осоке в удобном месте. Поэтому Симушка, подплыв чуть ближе к захватчицам, громко крикнул:
― Эй, вы, освободите наше место!
Кряквы перестали нырять и с удивлением посмотрели на малышей. Увидев перед собой маленьких бобрят, самая молоденькая утка, громко рассмеялась:
― Ах, вот кто тут у нас такой грозный! ― издевательски сказала она и тут же нырнула, показав воинственному Симочке хвостик. За ней последовали две остальные. Никто не собирался слушаться бобрёнка.
И Сим, и тем более Манюня были меньше, чем каждая из этих уток, поэтому переходить в активное наступление бобрята не смели. Но они знали, что это их запруда. Об этом Симушка и поспешил напомнить утке-насмешнице, как только та вернулась в нормальное положение.
― Это наша запруда! Так нечестно! ― сказал возмущённый бобрёнок. ― Если бы мы не построили плотину ― здесь было бы сухое место. ― Поэтому уходите!
― Кто это мы? Уж не хотите ли вы сказать, что вы строили плотину? ― ехидно спросила утка и опять рассмеялась.
― Плотину строили наши мама и папа! ― поддержала брата Манюня.
― Вот когда ваши мама и папа попросят нас, тогда, может, мы и уступим место. А вы сначала научитесь правильно себя вести! ― строго отрезала самая старая из уток, и после этого все три опять занялись поиском пищи, давая понять, что разговор окончен.
― Ах так! Ну, погодите! ― возмутился Симушка. ― Давай пожалуемся маме, ― обратился он к сестрёнке. И обиженные малыши поспешили к маме-бобрихе, которая в это время занималась мелким ремонтом хатки, чуть обвалившейся в одном месте с приходом весны.
Подплыв, бобрята поспешно выложили ей свою обиду на зарвавшихся уток, которые вовсе не хотели признавать главенство бобров в бобровой заводи!
― Мама, прогони их! ― с возмущением закончил Симочка.
― Ах, какой стыд! ― неожиданно расстроилась мама, с укоризной глядя на детей. ― Как можно так разговаривать с соседями, которые к тому же старше вас!
― Но ведь тут наша плотина, ― жалко пискнул Симочка, а Манюня спряталась за брата от сурового маминого взгляда.
― Когда я рассказывала вам про плотину, я хотела, чтоб вы понимали, какое мы важное дело делаем на реке, но я вовсе не имела в виду, что из-за этого вы должны считать себя главными! Река ― это общий дом. Все, кто живёт рядом с нами достойны уважения. Каждый полезен по-своему.
― Чем же могут быть полезны утки? ― буркнул бобрёнок, которому вовсе не хотелось считать насмешливых уток достойными уважения.
― Утки умеют летать, они приносят новости, о которых без них мы бы никогда не узнали! И вообще, с соседями нужно поддерживать соседские отношения. Так что возвращайтесь к уткам и попросите у них извинения за свой грубый тон!
― Не хочу извиняться перед утками! Они смеялись над нами, ― упёрся Сим. Манюня страдала рядом молча, ей тоже не хотелось извиняться, потому что теперь ей было очень стыдно вспоминать своё поведение.
― Нет, вы сейчас же сделаете это! ― грозно сказала мама. Пожалуй, никогда она ещё не разговаривала с ними так сердито. И бобрята немедленно струсили и быстренько поплыли назад.
― Давай, извиняться будешь ты! ― сказал Сим.
― Почему я? ― расстроилась Манюня.
― Так будет лучше! ― твёрдо ответил брат и сестрёнке пришлось согласиться.
Манюня очень волновалась, подплывая к уткам, и когда те посмотрели на бобрят выжидающе и недоброжелательно, малышка, потупив глаза, смогла выдавить из себя только одно слово. «Извините», ― прошептала она еле слышно, но у уток оказался замечательный слух. Они переглянулись и самая старшая по виду кряква спросила вполне добродушно:
― Извиняться мама послала?
Бобрята кивнули.
― Передайте вашей уважаемой маме, что мы не в обиде, ― сказала кряква, а самая молоденькая насмешливая уточка добавила, улыбнувшись:
― Да вы плывите сюда, мы, так и быть, уступим вам место, нам уж спать пора. И вообще, если что нужно ― обращайтесь! ― И утки с шумом снялись с места.
Сим и Манюня так обрадовались такому приятному завершению такой неприятной истории, что даже есть не стали, они хотели быстрей обрадовать и маму тоже.
Мама обрадовалась, но не так сильно, как ожидали малыши. Оказалось, что она была расстроена не только поведением младших бобрят. Ещё больше огорчал её Пуша, который уже должен был покинуть родную хатку, но всё никак не мог решиться на такой серьёзный в его жизни шаг.
Глава 4. Как Пуша покинул дом
Вначале Пуша подбирал себе новое взрослое имя. Не мог же он вступить во взрослую, полную опасностей и трудностей жизнь, Пушистиком. Подобрать себе новое имя оказалось не так-то просто. Пуша думал несколько часов подряд и, наконец, заявил домашним:
― Я решил назваться Громилой.
Услышав это, Соня громко фыркнула от смеха, малыши осторожно хихикнули, а мама возмутилась:
― Ещё чего! Я не собираюсь звать тебя так! ― сказала она, но тут же вспомнила, что имя выбирается для самостоятельной жизни и добавила: ― Впрочем, дело твоё, но я считаю, что это звучит ужасно!
Затем Пуша хотел стать Великаном, Горой, Силачом. Все эти имена были родительницей забракованы. Не нравились они и малышам, хотя их мнения Пуша не спрашивал. Наконец, подойдя к маме в очередной раз, он робко спросил:
― Что, если я буду Смельчаком?
Мама задумчиво посмотрела на старшего сына:
― Ну, что же, возможно, это имя придаст тебе смелости, ― сказала она, строго взглянув на подфыркивающую от сдерживаемого смеха Соню. Соня притихла.
Так Пуша стал Смельчаком. Теперь домашние обращались к нему так: «Пуша! Ой! То есть, Смельчак!»
Став Смельчаком, бывший Пушистик, действительно, изменился: он стал разговаривать более громким тоном, все его движения стали более уверенными. Но он по-прежнему не уходил. Наступал новый вечер (а бобры уходят из дома в сумерках), но Смельчак придумывал всё новые и новые причины, почему он пока не может этого сделать.
― Я бы хотел ещё кое-что узнать про строительство плотины, ― говорил он очень бодрым тоном.
― У тебя достаточно знаний, ― расстроенно качала головой мама. ― А вот половодье скоро уменьшится. Тогда тебе придётся путешествовать, выходя из воды. Ты должен уйти, пока все берега реки затоплены, так безопасней.
Смельчак соглашался, но не уходил. Симочке и Манюне было его жалко. Шли дни, вода в реке начать убывать. Мама волновалась всё сильнее. Она даже пыталась пристыдить сына тем, что из-за него папе приходится ночевать вне дома. А мы же помним, что как только места стало меньше, папа из хатки ушёл. Он по-прежнему ночевал в прибрежных зарослях во временном гамаке, который соорудил себе из веток и осоки. Видно было, что Пуше-Смельчаку очень стыдно, что он занимает в хатке папино место, но он всё равно не уходил.
Но однажды вечером мама сказала:
― Где-то там далеко, на берегу нашей реки, бродит в полном одиночестве и ждёт тебя молоденькая бобриха. Она волнуется, что ты не приходишь так долго. Ей очень неуютно одной, ведь без тебя она не может обосноваться на новом месте. Ей очень нужен ты ― сильный и смелый! Так было и со мной, пока я не встретила твоего папу. О, какое это было счастье, когда…
Но мама не договорила, увидев, что старший сын уплывает от неё с большой скоростью.
― Эй, сынок, ты куда? ― крикнула мама вслед.
― Прощайте! ― оглядываясь, крикнул Смельчак, устремляясь на поиски своей новой судьбы.
― Даже не попрощался как следует, ― вздохнула мама, глядя вслед уплывающему сыну. А Симочка подумал: «Как странно, что мы больше никогда не увидим Пушу». И ему стало грустно. Но грусть Симочки была маленькой, как и он сам. Она быстро улетучилась. А вот мама загрустила большой грустью, которая никуда не девалась, а с каждым днём становилась всё больше и больше.
Каждое своё пробуждение мама начинала одной и той же фразой: «Как там наш Пуша? Всё ли у него хорошо?» Затем она печально вздыхала и печаль так и оставалась в её глазах. Все пытались маму успокоить.
― Дорогая, мы научили его всему, чему нужно, он не пропадёт, ― бодро говорил папа.
― Да-да, конечно, ― подавленно соглашалась мама.
― Да что с ним станется, он такой здоровый? ― утешала маму Соня.
― Действительно, Пуша вырос просто великаном, ― улыбалась мама, но это была безрадостная улыбка.
Симочка очень хотел, чтобы мама стала такой, как была раньше: бодрой и весёлой. И он стал думать, как ей помочь. И придумал! Никого, даже Манюню, он не стал посвящать в свой план. А сам, укладываясь спать, повторил себе несколько раз: «Встать пораньше! Встать пораньше!»
И у него получилось встать пораньше. Вы, наверное, думаете, что он поднялся рано-рано утром. А вот и нет: бобры встают, когда солнце начинает клониться к закату, а вот ложатся спать они с первыми лучами восходящего солнца и первыми песнями птиц. Так что Симочкино «пораньше» было в полдень. Бобрёнок тихонько, стараясь не разбудить сестрёнку, выбрался из хатки и поплыл в сторону ивовых зарослей. Там он надеялся встретить ведущих дневной образ жизни уток.
Симочка ждал их очень долго, так ему показалось. Ждать было скучно и бобрёнок, плавая туда-сюда, туда-сюда недовольно выговаривал воображаемым кряквам:
― Ну, вы где? Так нечестно! Сами сказали: «Обращайтесь»! А как вы нужны, так вас и нет.
Так ворча, он плыл, не замечая, что две кряквы ― старая и молоденькая ― с удивлением смотрят на него. Беспрестанно ныряя, Симочка под водой не услышал, как те прилетели.
― Что там опять у тебя «нечестно»? ― ворчливо спросила старая утка.
― Здравствуйте! ― сказал Симочка как можно вежливей. ― Это не про вас, ― слукавил малыш.
И он рассказал кряквам про маму.
― Вот если бы вы разыскали Пушу, и мама бы узнала, что у него всё в порядке ― она перестала бы грустить. Может быть, вам всё равно, где летать? ― закончил свою просьбу наивный бобрёнок.
― Ну, знаешь ли, нам совсем не всё равно, где летать! ― немного обидевшись, сказала старая кряква. ― На это уйдёт целых полдня! И вообще: разве так просят?
― Да ладно, ― отозвалась молоденькая утка. ― Это, действительно, всего лишь полдня. А бобры делали нашу плотину почти месяц. Завтра будь на этом месте в это же время, ― обратилась она к бобрёнку, ― мы принесём тебе новости про твоего брата.
На следующий день, проснувшись, бобрёнок открыл глаза, сладко потянулся и вдруг вспомнил: «Утки!» Он проспал! Когда он выскочил на поверхность воды ― солнце уже почти закатилось за реку. Симочка поплыл на условленное место быстро, как только мог.
― Наконец-то, ― очень грозно встретила его старая утка. ― Мы потратили полдня на розыски твоего брата, а потом ещё лишнюю пару часов, чтоб дождаться тебя! Можно было не опаздывать?
― Да ладно, ― весело сказала молоденькая кряква. ― Главное, что твой брат жив-здоров, весел, женат и передаёт вам всем огромный привет!
― Ой-ой-ой! ― обрадовался Симочка. ― Пойдёмте скорее к маме!
Мама сияла. К ней вернулась радость, и эта радость была огромной! Утки рассказали про новую жизнь Пуша уже всё что могли, но маме всё не хотелось их отпускать.
― Значит, он уже не один. Это прекрасно! ― в который раз повторила она.
Утки согласно покивали. Им давно уже пора было лететь на ночлег, они то и дело задрёмывали, но всё никак не могли выбрать подходящий момент, чтобы распрощаться. Эта уважаемая бобриха была так им благодарна за то, что они для неё сделали, что утки чувствовали себя просто героинями.
― А молоденькая бобриха, как она, на ваш взгляд, хорошенькая? ― спросила мама.
― Возможно и хорошенькая, мы не очень-то разбираемся в красоте бобров, простите, ― сказала старая утка. Разговор с мамой вела в основном она.
― Да-да, вы же ― утки. Ой, ― вдруг вспомнила мама, ― вам же уже пора спать! Простите, простите, что мы вас так задержали и ещё раз ― огромное спасибо!
― Пустяки, ― заверила кряква. Ей было очень приятно чувствовать себя значимой в глазах такой уважаемой бобрихи.
Кряквы улетели. Мама обняла Симочку и растроганно сказала:
― Спасибо тебе, сыночек, я бы сама не решилась отвлекать соседей своими делами, но так хорошо, что ты решился!
― У тебя доброе сердце, сынок, ― погладил Симочку папа. Манюня чмокнула его, а Соня тепло ему улыбнулась.
― Я ― молодец! ― подумал Симочка про себя с удовольствием. ― И как, оказывается, замечательно дружить с соседями. Нужно познакомиться ещё с кем-нибудь, ― решил он.
Глава 5. Опасный приятель
Не так далеко от хатки бобров было поселение ондатр. Ондатры жили на берегу в домиках-норах, вход в которые был расположен под водой. Симочка видел эти норы и их обитателей издали. И издали эти ондатры были даже очень похожи на бобров, только поменьше размером. И, конечно, они не имели такого уникального хвостика лопаткой, каким гордятся бобры. Хвост у ондатр был голым и длинным, как прутик. Мама иногда сетовала, что за такими соседями трудно поспеть: шесть многочисленных семей бодро обгрызали самую вкусную подводную и надводную растительность берега. «Впрочем, ― всегда добродушно добавляла мама, ― еды хватит на всех». С этими близкими соседями и решил бобрёнок свести знакомство в первую очередь.
― Давай, подружимся с ондатрами, ― предложил он Манюне.
― А вдруг они не захотят с нами дружить? ― усомнилась та.
― Мы ― бобры! Любой ондатр будет счастлив подружиться с бобром! ― заверил робкую сестрёнку Сим, и они поплыли к ондатрам.
Первого, кого они увидели, подплывая, был молодой ондатр. Правда, он был почти взрослым, но зато совершенно незанятым: он полёживал на воде, держась за стебель камыша и меланхолично смотрел в закатное небо. Бобрята подумали: почему бы скучающему ондатру не познакомиться и не поиграть с бобрятами, которые, конечно, гораздо младше, зато почти не уступали ростом, особенно Симочка.
― Здравствуйте! ― доброжелательно поздоровался бобрёнок.
Ондатр кинул на него незаинтересованный взгляд и ничего не ответил.
― Может, познакомимся? ― продолжил Симочка не так уверенно.
― Нет. ― Коротко и даже грубовато отрезал ондатр, продолжая глядеть в небо.
― Ну, почему? ― удивился Сим, а Манюня от неловкости ситуации быстро спряталась за брата.
― Вы мне мешаете, ― был ответ.
― Но вы же ничего не делаете, ― возразил бобрёнок.
― Уходите! ― ничего не объясняя, сказал ондатр и отвернулся от них.
― Между прочим, вы пользуетесь нашей плотиной! Если бы мы её не построили, тут была бы суша! ― возмутился Симочка, задетый за живое.
― Плевать! ― ответил грубый ондатр, и малышам не оставалось ничего, как убираться восвояси.
Оказавшись на своей территории, бобрята какое-то время предавались обиде и почём зря ругали невежливого соседа. Но вскоре Симушка подумал, что задумку со знакомством нужно довести до конца. Не хватало менять свои решения из-за одного грубияна. Но так как он не знал больше подходящих речных соседей, то предложил Манюне поискать новых друзей на суше.
― Нет! ― испугалась та. ― Мама ни в коем случае не разрешала ходить без неё на берег! Это опасно!
И обычно послушная Манюня стояла на своём, сколько Симочка её ни уговаривал.
― Ну и ладно, тогда пойду один, ― решительно заявил бобрёнок. ― Только маме не говори!
По бобровому каналу он доплыл до суши. Вылезая на твёрдую землю, поросшую травой, Симочка почувствовал тревогу, но тут же эту тревогу прогнал, сказав самому себе: «Мама явно преувеличивает опасности!»
Вокруг было чудесно и тихо, только невдалеке раздавалось негромкое и незлое ворчанье. Симочка пошёл на этот звук и, пробравшись сквозь кусты, на небольшой полянке увидел того, с кем явно можно было попробовать подружиться. Потому что этот кто-то был такой же, как Симушка, ребёнок. Правда, это был какой-то очень уж большой ребёнок ― больше годовалой сестрицы Сони, но зато меньше мамы. «Ничего», ― решил Сим и вылез из кустов.
Незнакомый зверь легко согласился знакомиться. Некоторое время они с интересом рассматривали друг друга, и бобрёнок с удивлением отметил, что у незнакомца нет хвоста! «Наверно, очень неудобно жить без хвоста», ― подумал он, но вслух не стал этого говорить.
― Ты кто? ― спросил он зверя.
― Я ― медвежонок, ― отвечал тот.
Что-то такое мама рассказывала про медведей, но Симочка, как назло, забыл, что именно.
― А я ― бобр! ― с гордостью произнёс он. ― Давай играть?
― Давай, ― согласился медвежонок. ― Давай играть в догонялки. Ты будешь убегать, а я ― догонять.
― Давай, только пусть это будут догонялки в воде, ― сказал бобрёнок, потому что по суше он передвигался очень медленно, а медвежонок быстро. Такие догонялки не стоило и затевать.
― Нет, ― огорчился новый приятель, ― мама не разрешает мне лезть без неё в воду.
― А где твоя мама?
― Где-то тут, совсем рядом, ― ответил медвежонок и позвал маму.
Тут затрещали кусты и появилась мама медвежонка, при виде которой Симочке захотелось тут же удрать, потому что он и предположить не мог, что какой-нибудь зверь может быть такой горой!
Мама-гора села поодаль и нежно посмотрела на своего детёныша.
― Мама, я подружился с бобром! ― похвастался сынок.
― Ты не можешь дружить с бобром, ― снисходительно улыбнулась та. ― Бобрёнок ― это вполне подходящая еда для медведей. Вот придержи-ка его, сейчас я тебе это покажу.
Слова мамы озадачили медвежонка, он в недоумении застыл, пытаясь осмыслить, что новый приятель ― еда. Симочку же эти слова просто ошеломили, но произвели на него обратное действие: он рванулся с места и что есть сил побежал к ближайшим зарослям. Он летел так быстро, как только позволяли ему неприспособленные к бегу лапки с перепонками, и, наконец, с размаху врезался в кусты, не замечая, как острые веточки царапают нежную шкурку. От кустов до спасительной воды оставалось совсем недалеко и, слава богу, вот она ― вода! Симочка нырнул и поплыл к дому. Он и не подозревал, что умеет плавать так быстро. И только вынырнув возле хатки, малыш перевёл дух и огляделся: всё было спокойно, страшные звери остались далеко на берегу. Возле хатки мирно играли в догонялки Манюня и штук шесть ондатр-малышей, которые смотрели на неё с полным восхищением.
― Сим, пойдём играть! ― позвала весёлая Манюня.
Оказалось, что пока Симочка искал приключений на берегу, Манюня пожаловалась маме на то, какие ужасные соседи ― эти ондатры.
― Не нужно судить обо всех по одному случаю, ― возразила мама. ― Наверное, у этого типа было очень плохое настроение. И потом, лучше знакомиться со своими сверстниками.
И мама тут же организовала знакомство малышки-бобрихи с соседскими ребятишками. И теперь Манюня, которая всегда была меньше всех, вдруг в компании с новыми приятелями оказалась большой. Ей было очень весело, и она не заметила, что с братом что-то не так. Зато Соня, которая поодаль лениво наблюдала за игрой малышей, сразу увидела, что Симочка трясётся мелкой дрожью, а в глазах его застыл ужас. Узнав о случившемся, старшая сестра, прервав игру Манюни с ондатрами, строго велела двойняшкам следовать за ней. Малыши никогда не видели обычно спокойную Соню такой возбуждённой.
Остановившись недалеко от места, где деревья особенно плотной стеной подходили к их речушке, Соня кивнула в сторону берега:
― Вон там погибли двое бобрят, родившихся вместе с Пушей. Их утащили в чащу леса хищные звери. Я не знаю точно, что это были за звери, и не спрашиваю, потому что родителям тяжело вспоминать об этом. Когда глупые маленькие бобрята выходят на берег ― они могут стать едой для хищников, которых много в нашем лесу. Вам понятно?
Услышав, про «еду» Симочка опять затрясся от страха, вслед за ним затряслась и перепуганная страшной новой правдой Манюня. Увидев, что нужный эффект достигнут, Соня поплыла обратно.
― А что если страшные хищные звери приплывут к нашему дому? ― чуть позже спросила Соню Манюня, которая всё это время продолжала думать о страшных чудовищах. Даже Симушка, переживший гораздо больше, уже обо всём забыл, а она всё думала и думала.
― Не бойся, ― успокоила старшая сестра. ― Эти звери практически не умеют плавать, пока наш дом в воде ― никто нам не страшен.
― А разве может дом оказаться на суше?
― Только, если разрушится плотина, но мы следим за этим очень внимательно. Не бойся, у нас очень прочная плотина. Это наша безопасность.
С этого момента Манюня и начала следить за сохранностью плотины. Конечно, это делали и родители, постоянно, каждодневно они проверяли целостность и сохранность своего огромного сооружения. Но Манюня даже им не доверяла. Каждый день, проснувшись, она тут же устремлялась на проверку плотины, повторяя про себя, как заклинание: «Плотина ― это наша безопасность!»
Глава 6. Знакомство с людьми
Именно Манюня первой обнаружила неполадки. Проснувшись раньше всех, она поплыла, как обычно, проверять плотину и с ужасом обнаружила, что в одном месте та разрушена. Да-да, их прочная, надёжная плотина давала течь в одном месте, недалеко от берега, противоположного тому, где находилась хатка.
Издав жалобный писк, Манюня ринулась назад будить домашних.
― Беда! Беда! Наша плотина прорвалась! ― с плачем тормошила она родителей.
― Не может быть, ― не поверил папа спросонья. ― С чего бы вдруг она прорвалась?
А Симочка сразу поверил Манюне и, не ожидая, пока все окончательно проснутся, вылетел из хатки и поплыл к плотине.
Да, всё верно, вот она ― течь, в этом месте даже вода шумит по-другому. «Кто бы мог это сделать?» ― озабоченно размышлял Симочка, оценивая размеры разрушения под водой, где валялись вывороченные из плотины брёвна, камни и веточки. И вдруг он увидел его, этого разрушителя! Вернее, увидел страшную зубастую пасть, выглядывающую из-под бревна. От неожиданности и страха бобрёнок застыл на месте, с ужасом ожидая, что вот-вот это страшное чудище набросится на него. Почему-то Симочка не мог шевельнуться, только глядел и глядел на острые зубы. И чем больше он глядел, тем становилось понятней, что под бревном вовсе не живое существо, а какой-то странный, не виданный раньше бобрёнком предмет, напоминающий раскрытую пасть.
В это время к плотине подоспело всё семейство бобров, и Симочка первым делом указал на невиданную пасть папе. Папа, как раз собиравшийся плыть именно к этому месту, резко остановился и велел никому близко не приближаться к странному предмету. Затем, выбрав бревнышко потолще, папа сунул его прямо в раскрытую пасть, и тут все ошеломлённо увидели, как, подпрыгнув на месте и громко лязгнув, пасть мёртвой хваткой захватила бревно.
― Это люди! ― гневно произнёс папа. ― Только они могут делать такие коварные ловушки. Они специально пробивают брешь в плотине, и, зная, что мы ― бобры обязательно начнём её чинить ― устанавливают в этом месте такие вот жуткие штуки. Если бы не Симочкина внимательность ― я бы наверняка оказался в этой ловушке! Сынок, сегодня ты спас мне жизнь! ― с чувством сказал бобр.
Тут все стали обнимать бобрёнка и хвалить его, так что он ощутил себя настоящим героем и почувствовал от этого огромный прилив сил. «Я вот и в работе покажу себя!» ― решил он и с усердием включился в ремонтные работы, которыми руководил папа. Симочка, как ему казалось, быстрее всех притаскивал к месту ремонта веточки. Он просто замотался, но никто не обращал внимания на его усердие. Все сосредоточенно занимались делом: тоже таскали нужные строительные материалы, заделывали дыру и думали только о плотине, особенно Манюня. Она время от времени тревожно спрашивала у старших: «Ну, что, скоро мы отремонтируем нашу плотину?» Но часто не получала ответа из-за крайней занятости взрослых. Тогда она снова и снова плыла за веточками. Малышка приносила совсем небольшие прутики, Симочка приносил веточки побольше и всё время думал, как бы особенно проявить себя в работе. Так ему хотелось, чтобы все опять вспомнили о том, какой он молодец. «Буду таскать большие брёвна!» ― решительно подумал он и схватился за длинную и довольно толстую жердь. Толкать в воде её было не так уж сложно, но Симочка плохо ею управлял и, подплывая к месту, чуть не зашиб этой жердью Соню. Та возмущённо накинулась на брата:
― Не хватайся за то, что тебе не под силу! Не то покалечишь нас всех! ― рассержено говорила она, совершенно забыв про то, что ещё совсем недавно Симочка спас папу.
Бобрёнок горько вздохнул. Отличиться в работе решительно не получалось. «Ничего, ― подумал Симочка, ― я обязательно ещё совершу что-нибудь такое, что все будут восхищаться мной!» И успокоившись на этой мысли, бобрёнок перестал думать о себе, а стал, как все, думать о плотине, которую нужно быстрее восстановить. Но вскоре бобрёнок уже не мог думать ни о чём, как только об отдыхе. Он и не подозревал раньше, что можно так уставать, хотя и он, и Манюня то и дело устраивали себе передышки, а вот родители работали совсем без отдыха до самого утра.
К утру они восстановили плотину и бесконечно уставшие отправились, наконец, спать.
― Выслушайте меня внимательно, ― сказал папа позже, когда всё семейство пробудилось от сна. ― Мы восстановили плотину, но те, кто стал охотиться на нас ― предпримут другие попытки. Скорее всего, это будут какие-то новые ловушки. Люди очень умны и поэтому очень опасны. Мы все должны быть предельно осторожны в ближайшее время!
Папа старался говорить спокойно, но ему с трудом удавалось скрывать тревогу.
― Зачем люди охотятся на нас? ― шёпотом спросил Симочка, как будто страшные люди были где-то рядом и могли услышать их.
― Им нужен наш мех, ― ответил папа со злостью.
― Мы ― бобры. В наших краях ни у кого нет более тёплых шкурок, чем у бобров, ― добавила грустно мама.
При этих словах замечательная тёплая шкурка Манюни мелко затряслась, а сама Манюня решила, что будет сидеть возле хатки, пока не минует опасность. Симочка же, наоборот, гневно сдвинул бровки, а про себя решил, что он станет следить за этими коварными людьми и не позволит никому из своей семьи угодить ни в одну ловушку.
«Я буду очень острожным, ― уверял себя бобрёнок, которого с новой силой потянуло на подвиги. ― И я спасу всех!»
И Симочка стал выслеживать людей. Он нашёл удобное место в камышовых зарослях, откуда значительная часть берега была хорошо видна. Там он затаивался и сидел часами, изнемогая от скуки. Людей не было. За несколько вечеров напрасного ожидания героический пыл бобрёнка стал понемногу проходить. К тому же Симочка, сидевший в засаде, очень интересовал лягушек, которые, не стесняясь, обсуждали его странное поведение:
― Зачем тут сидит этот маленький бобрёнок?
― Ква-ква! От кого же он прячется?
― Ква-ква! Кого же он выслеживает? ― то и дело слышал Симочка, который старательно делал вид, что не обращает внимания на всякую там мелюзгу. Но бобрёнку всё труднее становилось делать такой вид, потому что лягушки ему порядком надоели, а как заставить их замолчать ― он не знал. И Симочка стал подумывать, что зря он всё это затеял. И только он решил навсегда покинуть свой наблюдательный пост, как услышал пронзительные крики: «Люди! Сюда идут люди! Прячьтесь!» Это речные чайки ― крачки стремительно пронеслись над камышами и полетели дальше, предупреждая речных жителей о приближении людей.
― Люди, сюда идут люди! ― подхватили новость лягушки, скорее весело, чем испуганно ― они знали, что вряд ли люди, даже если это охотники, станут ими интересоваться.
― Люди! Прячьтесь скорее! ― запаниковали утки, которые как раз очень интересовали охотников.
Задрожав от возбуждения и немного от страха, Симочка стал напряжённо вглядываться в лесные заросли, откуда должны были вот-вот появиться коварные существа, которые ставят хитроумные ловушки на бобров. И вот они появились. Симушка видел их, как на ладони, потому что они совершенно не прятались.
Их было четверо. Впервые увидевший людей бобрёнок, рассматривал пришельцев с огромным интересом, он даже на некоторое время забыл, что это ― враги. Нет, даже не так: Симочке вдруг стало жалко, что они ― эти особенные существа ― враги. Особенным в них было всё: от шкурок, непохожих на звериные, которые эти существа могли снимать, до странных предметов, которых было у тех множество. Особенным было и всё, что они делали. Мгновенно, как по волшебству, эти люди соорудили себе на берегу большую яркую хатку. Симочка знал: чтобы бобрам построить хатку, нужны недели огромного труда. А когда обычная кучка веток и брёвнышек на берегу вдруг засветилась странным светом, словно там расцвёл диковинный яркий цветок, Симушка не выдержал и от любопытства высунул носик из камышей. Вот тут его и заметили.
― Ой, ребята, бобрёнок! ― сказал заметивший его человек, глядя на Симушку во все глаза.
Взгляд был добрый, и от самого человека не исходило никакой опасности, Симочка умел это чувствовать, поэтому он не стал совсем прятаться, а только чуть-чуть глубже задвинулся назад в камыши и выжидал, что будет дальше.
Как заметил бобрёнок, этот человек был меньшего роста, чем все остальные. А потом он присел на корточки и вовсе стал нестрашным. Остальные называли человека Ириной. Как-то незаметно для себя бобрёнок догадался, что Ирина ― это «она», и она велела всем остальным отойти подальше, а сама стала уговаривать Симочку выйти из укрытия.
― Не бойся, малыш! Ну, покажись нам, ― говорила Ирина голосом, который обволакивал бобрёнка, словно мягкие тёплые волны. И Симочка показался весь целиком: выбрался из воды на ближайшую кочку и настороженно замер.
Ирина от счастья видеть его чуть не заплакала: она то в ладоши хлопала, то начинала бормотать какие-то нежности. В общем, восхищение было самым полным!
Так сильно Симочкой ещё никто никогда не восхищался. Даже, когда он спас папу, он был меньше героем в глазах домашних, чем сейчас. А ведь тут он никого не спасал, а просто вышел из укрытия ― и вдруг такой восторг! «А если я покажу, как умею нырять?» ― подумал бобрёнок и нырнул, показав свой замечательный хвостик лопаточкой. Вынырнув, он увидел, что те трое, что стояли поодаль, теперь тоже подошли ближе, и что они тоже любуются ныряющим Симочкой. И тут бобрёнок разошёлся: он и плавал, и нырял, и, сидя на кочке, расчёсывал свою шкурку специальным раздвоенным коготочком. «Только у бобров есть специальное приспособление для ухода за мехом!» ― с гордостью говаривала мама. И теперь Симочка с радостью демонстрировал и свой уникальный коготок, и свой замечательный хвостик. И неизменно получал всё новые и новые порции восхищения, так что вскоре даже устал. «Всё! Надоело быть героем!» ― подумал бобрёнок и поплыл к своим.
― Где тебя носит? ― накинулась на него Соня, как только он приплыл домой. ― Папа велел никому не уплывать далеко от хатки!
― На берегу люди! ― испуганно округляя глаза, пояснила Манюня.
Симочка точно знал, что этих людей бояться не стоит, но он не мог сказать об этом сестрёнкам. Вряд ли семья одобрила бы его рискованное знакомство. Но ему очень хотелось поговорить про людей, поэтому, улучив удобный момент, он завёл такой разговор с мамой:
― Мама, а каких людей больше: хороших или плохих?
― Трудно сказать, ― вздохнула мама. ― Мы мало знаем про них. Каждое лето на нашей реке появляются туристы, как те, что сейчас расположились на нашем берегу. Они ходят мимо туда-обратно и вроде ничего плохого от них не бывает. Ужасные люди для нас ― это охотники, но раньше их здесь не наблюдалось. Наверное, их не так уж много среди людей. Но если они появляются, то наша жизнь превращается в кошмар. Мы с папой очень надеемся, что охота на нас закончилась, иначе нам придётся уходить отсюда.
― Куда? ― испугался Симочка.
― Река большая, ― улыбнулась мама. ― Но надеемся, что до этого не дойдёт, просто нужно быть очень, очень осторожными.
Глава 7. Западня
Несмотря на предупреждение об опасности, Симочка, проснувшись, тут же поплыл к берегу: ему очень хотелось продолжить начатое знакомство. Но берег был пуст. Ирина и её спутники ушли, когда Симочка спал сладким сном в своей хатке. Люди ― пришельцы из другого мира появились и исчезли, и река с её заросшими буйной зеленью берегами снова принадлежала им, бобрам. Так казалось.
Шли дни, постепенно происшествие с ловушкой тоже стало стираться из памяти. Правда, папа по-прежнему настаивал на крайней осторожности. Например, вылазки в прибрежные заросли разрешались только в одном месте и только после того, как тропинка была проверена лично папой.
― Забудьте про другие тропинки, ― говорил папа детям.
― Хорошо, ― послушно отвечали дети.
Но если Соня и Манюня и вели себя послушно, то Симу всё труднее было выполнять папино требование. Он то и дело нарушал запрет и всё было чудесно. «Папа преувеличивает опасность», ― думал про себя бобрёнок. Поэтому, играя с ондатрами в догонялки, он и не заметил, как игра переместилась из воды на сушу, и он понёсся за удирающими приятелями по тропинке, не проверенной папой. Он нёсся, думая только об одном: «Догоню! Сейчас догоню!» И не сразу понял, что происходит, когда почувствовал, что теряет твёрдую почву под ногами.
Симушка угодил в яму-ловушку, которую трудно было заметить, так тщательно она была замаскирована ветками и тонким слоем почвы. Малышей-ондатр этот слой выдержал, поэтому они проскочили опасное место без вреда для себя. А тяжёленький бобрёнок рухнул на дно очень глубокой ямы, выбраться из которой было невозможно. Симушка попробовал карабкаться по стенке, но оказалось, что бобры совсем к этому не приспособлены. Малыш неизменно плюхался вниз, на дно, и скоро, весь перепачканный землёй, он прекратил свои попытки. Он просто беспомощно сидел и дрожал от страха.
Вскоре к несчастному подоспели родители, которым рассказали о случившемся малыши-ондатры. Мама с папой были в панике. Правда, говоря с Симочкой, они старались скрыть свой страх за него, но у них это плохо получалось. Малыш понял, что его положение такое, что хуже не бывает и тихонько заскулил.
― Не бойся, малыш! ― говорила мама сверху дрожащим голосом. ― Мы что-нибудь придумаем, чтоб ты смог выбраться наверх. Папа уже ищет подходящие брёвнышки. Потерпи немножко.
― Только бы они не пришли раньше, ― сказала мама очень тихо сама себе, но Симушка услышал её слова и задрожал ещё больше. Ему стало представляться, что ужасные охотники уже идут за ним, ему даже стала чудиться человеческая речь.
Но нет, человеческая речь ему не почудилась. Люди были уже где-то совсем близко, и они громко переговаривались. Мама-бобриха заметалась возле ловушки. Про себя она решила, что будет сражаться до последнего вздоха, даже если это и не спасёт её малыша. А Симочка с ужасом вслушивался в голоса, понимая, что ничто не может помешать ужасным жадным людям заполучить его хорошенькую тёплую шкурку…
И вдруг среди человеческих голосов зазвучал смех Ирины. Да-да, Симочка не мог ошибиться: это смеялась его Ирина, а вовсе не охотники. Симочка подпрыгнул от радости в своей ямке:
― Мамочка, мамочка, не бойся! Это хорошие люди, приведи их сюда, моя Ирина мне поможет!
― Ты уверен, Симочка? ― усомнилась мама.
― Мамочка, нельзя медлить, они могут уйти! ― в отчаянье кричал бобрёнок.
И мама пошла навстречу людям. Действительно, эти люди выглядели обыкновенными туристами, а вовсе не охотниками. Они крайне удивились, увидев, что обычно скрытный и осторожный взрослый зверь идёт к ним навстречу. Увидев, что на неё смотрят, бобриха повернулась и медленно пошла назад, то и дело приостанавливаясь и часто оглядываясь.
― Этот бобр зовёт нас куда-то, ― сообразил кто-то из группы. И они пошли за зверем.
― Маленький! Ты в ловушке! ― ужаснулась Симочкина Ирина, увидев его в таком плачевном положении.
Очень быстро эти умелые люди сделали всё, что нужно: вытащили несчастного бобрёнка и закопали страшную яму.
― Ну, малыш, дай-ка я фоткну тебя на прощанье, ― сказала Ирина.
Симочка не понял, что там делают его спасители, но понял, что им снова любуются, несмотря на его ужасный грязный вид. И как ни настрадался малыш, под тёплыми взглядами он опять ощутил себя героем и прежде, чем скрыться в кустах, дал на себя насмотреться вдоволь.
― Всё, нужно уходить, ― сказал папа.
― Да, нужно уходить, ― согласилась мама.
Дети ошеломлённо переглянулись.
― Всё из-за тебя! ― сказала Симочке Соня. А Манюня ничего не сказала, но посмотрела на брата укоризненно.
― Я обещаю, что буду всегда-всегда слушаться, больше я не нарушу папиных запретов, честно-честно! ― стал каяться бобрёнок. И он, конечно же, сдержал бы слово, но папа прервал его:
― Не в Симочке дело. Просто нельзя жить в постоянном страхе.
― Мы ― не зайцы, мы ― бобры! ― добавила мама. ― Мы умеем создавать себе безопасную жизнь! И раз здесь стало опасно ― лучше уйти.
― Как же мы будем без нашего дома? ― растерянно посмотрела на родителей Манюня.
Мама обвела взглядом стены родного жилища, в котором столько лет они счастливо прожили с мужем, стольких детей вырастили…
― Для тех, кто умеет работать, дом ― дело наживное, ― сказала она тихо, пряча от детей глаза, в которых стояли слёзы.
Не мешкая, семья бобров отправилась на поиски нового места для жилья. С грустью смотрели им вслед провожающие их ондатры. Они знали, что их жизнь без бобров скоро станет меняться к худшему: постепенно выйдет из строя плотина, вода войдёт в обычное русло и никакой уютной запруды больше не будет. Ондатры тяжело вздыхали.
А бобры плыли вниз по течению реки навстречу неизвестности, оставив позади удобную налаженную жизнь. Симушка плыл, и в его детской голове вертелись совсем недетские грустные мысли. «Мы, бобры, ― рассуждал он, ― никому не приносим вреда, только пользу. Люди-охотники должны же понимать, какие мы хорошие ― добрые, работящие, умные. Как же они могут, зная, какие мы хорошие, пускать нас на шкурки? Это нечестно!»
И не было ответа на этот трудный вопрос, а впереди были километры пути. Что ждало их впереди? Никогда ещё Симушка не чувствовал себя таким потерянным. Но он переносил свои страдания молча, тем более хныкать было кому. Хныкала Манюня. Она была слабее всех, быстро уставала и то и дело просила передышки. Но и во время передышек Манюня не переставала твердить, как ей плохо и страшно без их замечательного домика. И через каждые два-три километра пути она начинала канючить:
― Смотрите, какое хорошее здесь место. Давайте быстрее строить здесь наш новый дом!
― Нет, мы должны уйти намного дальше от опасного места, ― неизменно говорили взрослые. ― Потерпи.
И они снова пускались в путь. И, казалось, конца не будет этому пути.
Глава 8. Без крова
На третий день путешествия по реке бедные скитальцы, уставшие от постоянного недосыпания, увидели перед собой новенькую, замечательную бобровую хатку.
― Здесь живут бобры, попросим их приютить нас на несколько часов и, наконец, хорошенько выспимся! ― обрадованно сказала мама.
И они поплыли знакомиться с местными жителями. Заметив нежданных гостей хозяин хатки ― молодой совсем бобр устремился им наперерез. За ним бросились навстречу гостям его детишки, четыре любопытных бобрёнка ― ровесники Симочки и Манюни. Они очень спешили, чтобы не пропустить ничего интересненького.
Хозяин этих мест оказался до смешного мелковатым, щупленьким бобром, даже Соня казалась больше его. Поравнявшись с пришельцами, он, не здороваясь, неприятным тоном заявил:
― Вы находитесь на моей территории! Прошу вас как можно быстрее покинуть её!
― Но погодите, ― заволновалась мама. ― Мы остались без крова, несколько дней у нас не было возможности выспаться в безопасном месте. Мы так рассчитывали, что сможем немножко отдохнуть у вас.
― Всего несколько часов, мы не планируем гостить у вас долго, ― добавил папа.
― Об этом не может быть и речи, ― жёстко сказал хозяин.
― Но почему? ― расстроенно спросил папа.
― Потому что вы намного больше меня ростом! ― раздражённо заявил бобр. ― Это сейчас вы устали и сила на моей стороне. А потом, когда вы отоспитесь, вдруг вы захотите выгнать мою семью? Нет уж, убирайтесь с моей территории немедленно!
Действительно, этот молодой бобр очень сильно уступал папе в росте.
― Как вы можете так думать о нас? ― возмутилась мама. ― Мы же не сделали вам ничего плохого?
― Когда сделаете ― будет поздно, ― отрезал тот. ― Плывите отсюда подобру-поздорову. ― И щупленький воинственный бобр оскалился, показав острые оранжевые резцы. Тут же оскалились все четверо его малышей.
Покидая это негостеприимное место, мама сказала Симушке:
― Запомни, сыночек, как не должен вести себя порядочный бобр.
А папа сказал:
― Какой неприятный тип! Вот как страх и неуверенность в своих силах могут испортить характер бобра.
Но делать было нечего ― пришлось расположиться на отдых в прибрежных камышах, где спящих бобров могли подстерегать опасности. Поэтому кто-то из семьи должен был бодрствовать и охранять сон остальных. На прежних остановках это делали по очереди мама с папой. Но они так устали от постоянных недосыпов, что на этот раз решено было сделать сторожем Соню.
― Смотри, не засни, Соня, ― говорили родители, укладываясь, ― мы на тебя надеемся.
Соня очень старалась не заснуть. Но это было очень трудно: лежебока так любила поспать, а рядом все члены её семьи сопели так сладко, что она сама не заметила, как провалилась в сон. Правда, спала она беспокойно, потому что внутри её строго звучал голос мамы: «Не спи!» В конце концов этот голос заставил Соню проснуться. Открыв глаза, она прямо перед собой увидела зверя: тот был огромным и смотрел на бобриху жёлтыми хищными глазами.
― Рысь! Спасайтесь, рысь! ― завопила Соня.
Папа, мгновенно пробудившись, тут же выскочил вперёд, загородив собой своё семейство. А зверь стал тревожно оглядываться, повторяя: «Где рысь? Где рысь?»
Тут окончательно проснувшаяся Соня увидела, что на самом деле зверь маленький, меньше папы и рысь напоминает лишь слегка. Так, например, сзади, где у рыси торчит жалкий обрубок, у этого зверя красовался длинный пушистый хвост. Нервно дёргая этим хвостом, зверь раздражённо сказал: «Ага, это меня спросонья глупая бобриха приняла за рысь и распугала мне всю рыбу! Бред!» И он скрылся в камышах.
― Камышовый кот, ― сказал папа. ― Но ведь могла прийти и рысь! Ай-ай-ай! Ты всё-таки уснула, Соня! Счастье, что с нами не случилось ничего плохого.
Симочка, представил сразу всех страшных зверей, для которых он ― еда и очень рассердился:
― Лучше бы меня оставили всех охранять! Я бы уж точно ни за что бы не уснул! ― сказал он, возмущённо глядя на легкомысленную Соню.
Манюня ничего тоже посмотрела на старшую сестру с упрёком.
― Легко говорить! ― огрызнулась на братца Соня. ― Ты бы, Симочка, тоже не выдержал! ― Она чувствовала себя очень виноватой, а от упрёков ей становилось совсем плохо.
― Решено, в следующий раз всех охранять буду я! И уж я-то выдержу! ― заявил бобрёнок.
― Ну уж, нет! ― сказала мама. ― В следующий раз караулить будет папа.
― Ну, тогда я буду помогать папе и не спать вместе с ним!
На следующем привале Симочка стал дежурить с папой, и хотя тому помощь бобрёнка была совершенно не нужна, малыш решил доказать всем, а главное ― Соне, что ответственные бобры не спят на карауле! Он уселся рядом с папой и гордо посматривал вокруг. Но уже через несколько минут такого сидения он вдруг почувствовал, что его глаза слипаются сами собой. Кажется, никогда ещё Симочке не хотелось спать так сильно, как сейчас. «Спать нельзя!» ― тараща глаза, приказывал себе малыш, но его уставший организм не хотел подчиняться этому приказу. И Симочка заснул.
Когда папа поднял семью для дальнейшего путешествия, Соня тут же подошла к братцу:
― Скажи честно, ты спал? ― строго спросила она.
― Да, ― пряча глаза, ответил тот.
― Теперь ты видишь, что я не виновата?
― Ты не виновата, Соня, ― пролепетал малыш. ― Этот сон такой сильный! Как же у папы с мамой получается его победить?
― Они взрослые и знают много такого, чего мы не знаем, ― отвечала сестра.
Глава 9. В гостях
Действительно, только родители знали, какое место годится для того, чтобы обосноваться там. Часто детям казалось, что подходящих вариантов было достаточно на их пути, но и мама, и папа в один голос твердили: «Не подходит!» И они плыли всё дальше и дальше. Наконец, миновав участок, где речка делала плавный поворот, родители в один голос сказали: «Кажется, мы нашли хорошее место!» И тут же все они увидели, что это место ещё раньше нашли другие бобры.
Этим другим очень повезло: берега здесь были такими удобными, что счастливцам даже не пришлось строить хатку на реке. Они устроили жилище, вырыв себе нору, что гораздо проще. Вход в жилище, как и полагается, находился под водой.
Сейчас из бобров-хозяев был виден только один: он находился на берегу и увлечённо утаптывал насыпь над своей норой, поэтому не видел плывущую по реке бобровую семью. Он был огромного роста.
― Надеюсь, что такой великан не испугается нашего вторжения, ― сказал папа, направляясь в его сторону.
Они поплыли к берегу и вдруг мама взволнованно вскрикнула:
― Да это же Пуша!
― Пуша, точно Пуша! ― подхватили все.
Пуша, услышав своё детское имя, резко обернулся и не поверил своим глазам: прямо перед ним, как по волшебству, возникло всё его семейство, о котором он вспоминал почти каждый день. Он бросился навстречу родным и вскоре река огласилась радостными криками:
― Какое счастье! ― обнимала сына мама.
― Пуша, ты стал ещё больше! ― восклицала Соня.
― Ты прекрасно устроился, сынок, ― радовался папа.
Манюня и Симочка же просто визжали от избытка чувств. Пуша, счастливо улыбался: он очень соскучился по своей семье, особенно по маме, и сейчас ему было приятно хоть на несколько минут снова стать Пушистиком. Но тут мама сказала:
― Пуша, но познакомь же нас скорее со своей женой!
При этих словах Пуша мгновенно посерьёзнел и сказал внушительно:
― Только, пожалуйста, не зовите меня Пушей, помните, что я ― Смельчак.
Жена Смельчака была очень молоденькой, хорошенькой и небольшого роста, на своего рослого мужа она смотрела снизу вверх, и в этом взгляде неизменно было восхищение. Её звали Ясной ― это было сокращенное имя от Ясноглазки. Имя «Смельчак» тоже было сокращено, и Ясна звала мужа Смелом.
Наконец-то бедные измученные путники получили долгожданный спокойный отдых. Они вдоволь отоспались в очень просторном подземном доме молодожёнов и, конечно, согласились у них погостить несколько дней, на чём очень настаивал Смел.
Он просто наслаждался присутствием родных, хоть однажды Соня чуть его не подвела. Она довольно громко обратилась к брату, совершенно забыв, что он ― Смельчак:
― Пуша! ― прокричала она, увидев его. ― Ты сейчас очень занят?
Вся семья, включая Ясну, была в этот момент рядом. Поняв свою ошибку, Соня прикрыла рот лапкой и молча смотрела на брата, не зная, как спасти положение. Тот тоже растерянно молчал. Наконец, Ясна удивлённо обратилась к Соне:
― А кто здесь Пуша? ― спросила она и добавила, улыбаясь: ― Какое смешное имя!
― Это мы иногда так зовём Симочку! ― нашлась мама. ― У него два имени: Симпатяжка ― Симочка или Пушистик ― Пуша.
Симочка расстроился, ему очень не хотелось быть Пушистиком, но он, конечно, не стал подводить брата и терпел, когда Ясна звала его так. А она, как назло, только так и звала его с этих пор!
Нужно сказать, что жена брата очень понравилась Симочке, да и остальным членам семьи тоже. Она была милой и весёлой. Но чем дольше семья мужа оставалась в гостях у молодожёнов, тем менее весёлой становилась Ясна. Нет-нет, только не подумайте, что ей так быстро надоели родственники мужа. Дело было не в них. Дело было в самом муже, который теперь по каждому поводу бежал советоваться к родителям, особенно к маме и неудержимо на её глазах превращался в «маменькиного сыночка».
Принесёт, например, Ясна лапник ― мягкие хвойные веточки ― для устройства настила в доме ― муж тут же бежит с этими веточками к маме, спросить, подойдут ли эти или нужно побольше.
― Смел, но мы уже не в первый раз занимаемся этой работой, к чему тут советы? ― удивлённо спросит Ясна.
― Нет-нет, мама всё знает лучше! Вдруг мы всё делали неправильно, ― отвечает тот.
Так прошло несколько дней, в течение которых Смельчак был совершенным Пушей, хоть, конечно, никто его так не называл. А когда родители объявили, что они достаточно погостили и готовы продолжить своё путешествие, он с таким жаром уговаривал их задержаться ещё ненадолго, что мама не выдержала и согласилась. Тем более у Смельчака в этом вопросе нашлась мощная поддержка в лице Манюни. Малышке очень не хотелось покидать уютный дом. Да и Симочка с Соней обрадовались такому решению. И они остались ещё на несколько дней.
А когда закончились и эти дни, Смельчак придумал следующее:
― Мы тут подумали с Ясной, ― сказал он, просительно глядя на жену, ― и решили: зачем вам искать какое-то место, когда вы можете оставаться здесь? Все вместе сделаем вам жильё! А? ― А про себя он ещё подумал: «И забабахаем плотину общими силами!»
― Да-да, оставайтесь! ― прошептала Ясна, пряча глаза, в которых стояли слёзы.
― Ура!!! ― закричала Манюня. ― Конец путешествию!
― Спасибо, конечно, ― сказал папа, улыбаясь, ― но здешнее место вовсе не годится для поселения бобров. Двум семьям тут трудно будет прокормиться.
А мама сказала:
― Не для того мы, сыночек, отправляли тебя на самостоятельную жизнь, чтобы теперь мешать тебе. ― И увидела, как благодарно улыбнулась ей молоденькая жена сына.
И путешественники снова отправились в путь на поиски нового дома. Молодые бобры смотрели вслед уплывающим родным: Смельчак ― с грустью и сожалением, а Ясна ― с весёлой улыбкой.
― Так мы никогда не найдём подходящее место для нашего нового дома! ― капризничала Манюня.
― Перестань ныть! ― строго сказал ей Симочка и Манюня тут же перестала. ― У нас обязательно будет самый лучший дом!
Эпилог
И они нашли свой самый лучший дом!
Правда, сначала они расстроились, увидев, что очередное очень-очень подходящее для жизни место опять занято бобрами. И они, не останавливаясь, поплыли дальше. Но тут их окликнул старый и очень упитанный бобр:
― Эй, друзья! ― прокричал он. ― Куда путь держите?
Вежливо поздоровавшись, мама с папой поведали старику о своих злоключениях, впрочем, не надеясь найти здесь приют. Но неожиданно местный бобр предложил:
― Так селитесь тут, места всем хватит!
― Да, но хватит ли на всех еды? ― усомнился удивлённый папа. ― Я вижу, что тут у вас целое небольшое поселение. Наверное, приходится жить впроголодь?
― За это не переживайте! ― улыбнулся толстячок, по виду которого трудно было предположить, что он плохо питается. ― Еды здесь навалом!
Папа с мамой переглянулись. Они решительно не знали, что и думать. Этот бобр был странным и говорил странные вещи. Вместо того, чтобы защищать свою территорию от лишних нахлебников, он уговаривал их обосноваться здесь.
Видя растерянность пришельцев, бобр рассмеялся и сказал:
― Плывите за мной, я вам что-то покажу.
По бобровой тропинке они направились к берегу. Картина, которую увидели уставшие и изрядно проголодавшиеся скитальцы, их поразила. На берегу аккуратной кучкой лежала еда: мясистые и сочные стебли водяной лилии, кувшинки, осоки, а также невиданные раньше, но очень вкусные на вид корешки.
― Угощайтесь! ― указал на еду добрый бобр. ― Ешьте, ешьте, не стесняйтесь! А то пропадёт. Мы не успеваем съедать, то, что нам приносят.
― Кто приносит? ― ошарашенно спросила мама, остальные члены семьи замерли в ожидании ответа.
― Люди, ― ответил бобр.
То, что он рассказал позже, после того, как всё семейство с удовольствием умяло приготовленную еду, было похоже на чудесную сказку. Оказалось, что в этом сказочном месте люди почему-то решили помогать бобрам. Они их подкармливали, защищали, даже лечили, если кто-то из бобрового поселения хворал.
― Но почему? ― удивлялись, не привыкшие к такой заботе, оставшиеся без крова скитальцы.
― Заповедник! ― непонятно объяснил старик.
― А здешним людям не нужны наши шкурки? ― подозрительно спросил Симочка.
― Что ты такое говоришь! ― ужаснулся старик. ― Здесь нельзя охотиться на бобров! Запрещено! ― добавил он значительно.
― Почему? ― хором переспросили все.
― Заповедник! ― повторил бобр.
Бобры, обитающие в заповеднике, оказались такими добросердечными, что, познакомившись с новосёлами, тут же решили помочь им со строительством жилища. Мама и папа, привыкшие в жизни рассчитывать только на свои силы, вначале от помощи пыталась отказаться:
― Да что вы, мы сами, сами, ― говорили они смущённо.
― Вместе-то быстрее! ― бодро отвечали соседи.
И, действительно, не успели оглянуться новосёлы ― дом был готов!
― Ура!!! ― вопила Манюня. ― У нас есть дом!
― Как добры бобры, когда им не нужно бояться ни голода, ни холода! ― прочувствованно говорил папа. А мама кивала и счастливо улыбалась.
― Главное, ― сказал Симочка, ― что здесь нельзя охотиться на бобров! ― и важно добавил: ― Заповедник!
Вот так счастливо закончилась эта сказка, в которой очень много правды. Бобры ведь ― не сказочные существа, это реальные жители нашей планеты. И все они по-настоящему хотят спокойствия и безопасности. Что касается наших бобров, то за них мы можем больше не волноваться. И, конечно, жизнь Симочки и его семьи в заповеднике будет наполнена новыми событиями, важными и интересными, но это будет уже совсем другая история. А мы простимся с нашими милыми героями и пожелаем им всего самого хорошего!